Всё о белых винах из Бордо

Что первое приходит вам в голову при взгляде на словосочетание «вино из Бордо»? Скорее всего, то же, что и мне – красный насыщенный напиток, изготовленный из Каберне Совиньон, Мерло, Каберне Фран и Пти Вердо.

Красное Бордо – напиток культовый и невероятно популярный. Восемь из десяти самых активно торгующихся вин на аукционах элитного алкоголя – это именно оно. В винотеках на полках под вывеской Bordeaux будет представлен именно красный бленд – за чем-то другим придётся отправлять консультанта в подсобку.

Конечно, эксперты в области элитного алкоголя вспомнят ещё Chateau d’Yquem, белое десертное вино родом из Бордо. Сотерны – ещё одна «визитная карточка» региона, но на «красном» фоне они совершенно теряются. Кажется, что Бордо превратился в край Каберне Совиньона на левом берегу и Мерло на правом…

Но всего несколько десятилетий назад ситуация обстояла совершенно по-другому. В 1940-х годах белого вина в Бордо производилось столько же, сколько красного! Сегодня же посадки Совиньон Блана и Семильона составляют в лучшем случае 9% от общей площади аппелласьона…

Но ситуация в очередной раз меняется. В последние пару лет интерес к белому Бордо начал расти – и поэтому я решил рассказать в этой записи своего блога именно о нём.

Итак, как я уже упомянул выше, в 1940-х годах в Бордо около 50% виноградников было занято белыми сортами. Сейчас их уже около 9%. Что случилось за последние 80 лет – понятно не до конца.

Дженис Робинсон, британский винный критик и колумнист журнала Financial Times, отмечает падение интереса к белому вину в целом. По её словам, 75% дегустационных заметок на международных конвентах описывают именно красные сорта. С аналогичными данными выступают и представители Hello Vino, приложения для подбора благородных напитков на основе гастрономических сочетаний. По их словам, в 75% случаев пользователи предпочитают именно красные вина.

Эксперты индустрии элитного алкоголя связывают популярность красного вина с предпочтениями Роберта Паркера, критика из США. Именно он в 1980-1990-х годах наиболее интенсивно влиял на индустрию. И он предпочитает красные вина – как правило, они получают гораздо более высокие баллы на его дегустациях.

Конечно, в новейшей истории вина были случаи, когда белые сорта получали больше популярности. Например, в 1970-х годах мир буквально сходил с ума по Шабли. Это бургундское белое вино из Шардоне было на пике популярности, его спрашивали во всех ресторанах и подавали практически ко всем блюдам. Согласно одному из опубликованных в те времена статистических отчётов, потребление Шабли значительно превышало его производство – и откуда брался «лишний» напиток, непонятно. Точнее, это даже очевидно, но кто в здравом уме признается, что подделывал вино?

В 2000-х годах в США достаточно короткое время на пике популярности было «дубовое Шардоне». После выдержки в бочках из американской древесины оно приобретало характерные тона масла, ванили и сливок. Но популярность «дубового Шардоне» прошла достаточно быстро, хотя некоторые местные производители до сих пор пытаются «вскочить на поезд хайпа». Например, у компании Franzia есть линейка «премиальных вин в тетрапаках», в которую входит Rich & Buttery Chardonnay.

Впрочем, если оценивать общемировые тенденции, то потребление белого вина в 2000-2010-х годах постоянно падало. Люди действительно больше интересовались красными сортами. И, разумеется, двумя их наиболее известными выражениями – Бордо и Бургундией.

Однако во второй половине 2010-х ситуация изменилась. Белые вина вновь начали обретать популярность. На сей раз на первый план вышли Германия и Австрия. Их освежающие белые вина из сортов Рислинг, Гевюрцтраминер и Грюнер Вельтлинер влюбили в себя миллионы поклонников по всему миру благодаря освежающим качествам и высокой гастрономичности.

Также популярность приобрело и белое вино из Новой Зеландии. Его полюбили тоже благодаря освежающим качествам, хрустящей кислотности и пикантности. Новозеландский Совиньон Блан настолько приглянулся поклонникам, что они вновь обратили своё внимание на благородные напитки из стран Старого Света.

И, как выяснилось, виноделам из Бордо есть, что предложить ценителям освежающих белых вин.

Вообще исторически в Бордо производилось несколько разновидностей белых вин. Самое популярное из них – это, конечно, антр-де-мер.

Антр-де-мер – белое вино из восточного Бордо. Аппелласьон расположен между реками Дордони и Гаронна, отличается достаточно влажным и прохладным климатом. И именно он производит больше всего белого вина в Бордо.

В Антр-де-мере наиболее распространены два сорта винограда: Совиньон Блан и Семильон. Оба используются для производства одноимённого белого напитка. Как правило, это вино состоит на 66-75% из Совиньон Блана: он придаёт цитрусовый дегустационный профиль и освещающе-хрустящую кислотность. Семильон добавляет летнего воздуха в ароматику и травянистые оттенки во вкус. Это вино рекомендуется подавать с морепродуктами – например, со свежайшими устрицами.

Антр-де-мер – самое простое, базовое белое Бордо. Для повседневного употребления и пикника летним вечером на берегу моря.

Если хочется чего-то более насыщенного, яркого и интенсивного – стоит обратить внимание на другие регионы Бордо:

• Грав (Graves). Вина округлые, хорошо структурированные и насыщенные. В дегустационном профиле – абрикос, экзотические фрукты, цитрусовые и характерная минеральность.
• Пессак-Леоньян. Схож с Гравом, но при этом не такой минеральный. Это округлое и мягкое вино, которое хорошо подходит для неторопливого спокойного ужина при свечах.
• Кот-де-Бур. Цветочно-фруктовые в дегустационном профиле, однако некоторые критики утверждают, что им не хватает кислотности для большей элегантности и утончённости.

При этом все вышеперечисленные вина производят из Совиньон Блана и Семильона. Разница заключается в технологии изготовления – от использования отдельных сортов дрожжей для каждого региона до выдержки на осадке перед розливом по бутылкам.

Поэтому целесообразно немного погрузиться именно в техническую составляющую и узнать, как производятся белые вина Бордо. Тем более, однажды введение новой методики вызвало практически революцию на рынке.

В 1970-х годах мир сходил с ума по Шабли. Производители из Бордо пытались «под шумок» продвинуть свои Грав и Ант-де-Мер, но получалось не очень хорошо: не тот дегустационный профиль, нет пикантности и свежести, с устрицами, конечно, вполне сочетается, но всё-таки… Требовалось что-то изменить, чтобы белые вина из Бордо получили популярность.

«Белая революция» началась в 1979 году в небольшом хозяйстве Chateau Rahoul. Лео Эванс, известный винодел из Австралии, арендовал этого производителя на несколько лет. Он пригласил своего знакомого энолога Виндинг-Дирса. Тот, в свою очередь, специализировался на красных винах – и поэтому немного струхнул перед Совиньон Бланом и Семильоном.

Тогда Виндинг-Дирс вызвал из Австралии энолога Брайана Кроузера, настоящую «суперзвезду» винного мира. Он был известен своим нестандартным взглядом на вещи. Прибыв в Chateau Rahoul, он вместо того, чтобы исследовать терруар, почву и климатические особенности Грава, сосредоточился на… дрожжах.

Брайан Кроузер был уверен, что правильно подобранные дрожжи смогут создавать именно освежающе-хрустящие вина с утончённым дегустационным профилем. Поиски нужных микроорганизмов начались по всей Франции. После нескольких не самых удачных экспериментов идеальные дрожжи нашлись – в Сотерне.

Сотерн – это винодельческий аппелласьон в Бордо, который известен своими десертными винами. Они изготавливаются методом бортритизации: виноград повреждается специальной благородной плесенью, которая «высасывает» воду из сока, благодаря чему тот становится значительно более концентрированным и насыщенным. Вина из него – сладкие, утончённые, но при этом с хорошим балансом кислотности, поэтому не ощущаются «сиропом», как токайская эссенция или крымские портвейны.

Дрожжи из Сотерна действительно создавали утончённые белые вина с элегантной, многослойной ароматикой, хрустящей кислотностью и насыщенным вкусом. Вот только выпустить их Chateau Rahoul не успело. Как только некий спонсор, который финансировал эксперименты, покинул проект, виноделы были вынуждены отправиться в родную Австралию.

Однако Виндинг-Дирс получил настоящее «тайное знание». Он его превратил в несколько научных статей, опубликованных в энологических журналах. В них Виндинг-Дирс описывал, как именно различные культуры дрожжей влияют на дегустационные профили вина – при этом экспериментальная база была идеальной, практически двойное слепое тестирование: один сорт, один терруар, один винтаж, разные культуры микроорганизмов.

В итоге эксперименты закончились для всех успешно. Виндинг-Дирс стал одним из самых востребованных энологов в Бордо и выпустил штамм дрожжей, известный под названием R2, а Chateau Rahoul, на котором проводились исследования и опыты, вошло в состав Union des Grand Crus de Bordeaux, несмотря на то, что классификации «гран крю» оно не имело.

Дрожжевая культура R2 обладала уникальной чертой – она позволяла проводить ферментацию даже при чрезвычайно низких температурах: вплоть до 10-12 градусов по шкале Цельсия. Дикие микроорганизмы в такой атмосфере просто «засыпают» (благодаря чему появились «петнаты», «крестьянское шампанское» и «игристое староказачьим методом»). А чем ниже температура ферментации – тем больше ароматических соединений удаётся экстрагировать в белом вине.

В результате вина, ферментированные с использованием культуры дрожжей R2, приобрели очень яркий цветочно-фруктовый дегустационный профиль с характерными оттенками грейпфрута, жасмина и маракуйи. Освежающие и утончённые – то, что и требовалось.

Виндинг-Дирс в 1980-х годах продолжил эксперименты с дрожжевой культурой R2 на личном хозяйстве Chateau de Landiras. Ему потребовалось как минимум несколько винтажей, чтобы создать идеальную технологию производства белого вина из Семильона и Совиньон Блана. Результат оказался ошеломительным: в 1990-х года Chateau de Landiras стало самым популярным и знаковым хозяйством региона Грав, известного своими красными напитками.

Однако Виндинг-Дирс не слишком долго почивал на лаврах. Эксперименты с дрожжевыми культурами значительно повредили его бюджет, винодел был вынужден получить невероятное количество кредитов и взять долгов. Под действием этих финансовых обстоятельств в середине 1990-х годов он продал Chateau de Landiras и уехал наёмным сотрудником в Австралию, оставив бордосским виноделам практически готовую технологию производства и невероятное количество знаний по производстве белых напитков со свежим фруктовым дегустационным профилем.

Итак, Виндинг-Дирс нашёл идеальную культуру дрожжей. Кроме того, он разработал оптимальную технологию производства – однако она работала только на его персональном хозяйстве Chateau de Landiras для определённого купажа белых сортов. Ещё требовалось масштабировать, сделать более «универсальной».

Доделать это Виндинг-Дирс не успел. «Эстафету» взял энолог, винодел и владелец хозяйства Chateau Doisy-Daene Дени Дюбурдьё. Человек в индустрии отнюдь не последний. Мало того, что он управлял шато класса премьер гран крю в аппелласьоне Барсак, так ещё и занимал должность профессора на кафедре энологии в Университете Бордо.

Он подошёл к производству белого вина с научной точки зрения. Поэтому хочу сразу предупредить – дальше я перескажу его работы со невероятным погружением в биохимию и теоретику. И терминами!

Дени Дюбурдьё поставил перед собой задачу – понять формирование ароматики сорта Совиньон Блан. Она сложная и комплексная, из-за чего готовый напиток может оказаться недостаточно утончённым. В Совиньон Блан сочетается два разных ароматических профиля – фруктовый и травяной. При неправильном изготовлении на первый план выходит только один их них. Требовалось каким-то образом добиться баланса.

После многочисленных экспериментов, проводимых с 1993 по 1998 годы, Дени Дюбурдьё наконец-то раскрыл тайну Совиньон Блана. В этом сорте винограда содержатся в равном количествах ароматические вещества двух типов:

• Пиразины (а, точнее, меткосипиразины). Эти вещества отвечают за характерные «зелёные» тона в дегустационном профиле – болгарский перец, спаржа, свежескошенная трава. Пиразины часто встречаются и в Каберне Фран, из-за чего вина, изготовленные исключительно из этого сорта, часто описываются как «травяной салат с клюквой».
• Тиолы. Они придают тона грейпфрута, маракуйи, манго и других экзотических фруктов.

Несмотря на то, что пиразины и тиолы содержатся в Совиньон Блане в балансе, пиразины гораздо лучше усваиваются человеческим обонянием. Поэтому зачастую вместо каскада фруктовых тонов из бокала доносятся оттенки летнего овощного салата. Конечно, и такой дегустационный профиль имеет своих фанатов, но поклонников экзотической ароматики всё-таки намного больше.

Поэтому перед Дюбурдьё встала задача: необходимо было найти метод извлечения тиолов. Это потребовало отдельной серии экспериментов, в которых принимали участие и другие хозяйства из Бордо. В итоге, как можно догадаться, этот метод был найден.

Итак, для извлечения тиолов из прекурсоров ароматов (сложных молекул, которые требовалось буквально «разорвать») была разработана специальная методика производства:

1. Холодная мацерация на мезге, которая проводится перед ферментацией. На этом этапе сок винограда получает ароматические вещества из кожуры и косточек.
2. Многоэтапное брожение при контролируемой температуре. При этом оно всегда должно быть холодным – это поможет дрожжам штамма R2 извлекать ароматические вещества из сока.
3. Строгий контроль и предотвращение контактов с кислородом. Оксидация буквально убивала вино, уничтожая его свежие тона и пикантную кислотность.

Разработанная Дюбурдьё методика мгновенно получает популярность в Бордо. Энолога без лишней скромности называют «спасителем» и начинают приглашать в крупнейшие хозяйства аппелласьона. Именно благодаря консультациям Дени Дюбурдьё появляются такие культовые беловые вина, как Pavillon Blanc de Chateau Margaux и Y de Chateau d’Yquem.

Поскольку Дени Дюбурдьё был слишком нарасхват, остальные виноделы были вынуждены внедрять разработанные им методики самостоятельно. Иногда это было немного неудачно, иногда результаты превосходили ожидания. Но именно благодаря ему уже в 2000-х годах белое вино Бордо получило новый образ:

• Яркая свежесть и фруктовый дегустационный профиль такого сложного сорта, как Совиньон Блан;
• Снижение зависимости от винтажа – даже в «неудачные» годы вина получались элегантными и ароматными;
• Уменьшение количества Семильона в купажах.

Да, последнее может показаться удивительным, но тут важно вспомнить роль Семильона – это сорт, который сглаживал острые углы при неудачной обработке Совиньон Блана. Чем больше Семильона – тем неудачнее винтаж. А благодаря работе Дени Дюбурдьё все урожаи Совиньон Блана в Бордо оказывались удачными: если не восхитительными, то хотя бы пригодными к употреблению без оговорок.

Технология, созданная Дени Дюбурдьё, вызвала фурор в Бордо. Однако не все хозяйства приняли её с радостью. Главной проблемой стала «унификация»: вина, изготовленные по методу Дени Дюбурдьё, получались качественными и яркими, но при этом практически лишёнными индивидуальности.

Поэтому во второй половине 2000-х годов в Бордо в очередной раз началась эпоха экспериментов. На этот раз производители пытались найти какой-нибудь способ создания белых вин из сорта Совиньон Блан, которые бы раскрывали терруар.

Дени Дюбурдьё активно сопротивлялся экспериментам. Пока значительная часть виноделов проводила опыты с выдержкой вина в ёмкостях из нержавеющей стали, он «продвигал» идею вызревания в дубовых бочках и предлагал оставлять тонкий слой дрожжевого осадка. Он даже «позаимствовал» бургундскую практику батонажа. Она подразумевала, что при выдержке вина на осадке этот осадок регулярно перемешивается.

Батонаж хорошо подходит для Шардоне – собственно, он часто используется для производства культового Шабли. Но с Совиньон Блан его практически не использовали. Однако, по результатам экспериментов, выяснилось, что вина, при выдержке которых применялся батонаж, обладают большим потенциалом выдержки, а также характеризуются сложным дегустационным профилем.

При этом Дени Дюбурдьё с некоторым недоверием относился к идее «воплощения терруара» в белых винах. По его словам, это можно сделать только в одном случае – если Совиньон Блан был выращен на известняковых почвах. А в Бордо их крайне мало. Даже в аппелласьоне Пессак-Леоньян, известном известняками, только малая часть крупных шато располагает виноградниками, высаженными на таких грунтах. В Сент-Эмильоне они есть, но полностью покрыты Каберне Фран.

И вот снова возвращаемся в регион, с которого начали: Антр-де-Мер. Удивительным образом выяснилось, что здесь предостаточно известняковых почв. А значит – можно раскрывать потенциал терруара!

Вот только возникает другая проблема. Репутация Антр-де-Мера слишком уж «неблагополучная», чтобы крупные шато целенаправленно разбивали там виноградники. Поэтому на первый план выходят амбициозные новички, которым не принципиальна «родословная» региона, а важнее именно его потенциал.

Так что прямо сейчас сформировалась достаточно интересная ситуация. Наиболее яркие «терруарные» вина производятся в регионе, который характеризуется не самой благополучной репутацией – Антр-де-Мере. А в аппелласьонах с незапятнанной и идеальной репутацией, включая Пессак-Леоньян, изготавливают вполне приятные, элегантные, утончённые, сложные… но при этом лишённые индивидуальности напитки.

Сотерн долгое время был главным регионом по производству белых вин в Бордо. Есть только одно «но»: все они были десертными. При этом сама технология изготовления была достаточно нестандартной: для сотернов использовался бортритизированный виноград. Собственно, я описал её немного выше.

Однако среди производителей десертных вин регулярно находились хозяйства, которые экспериментировали с сухим напитками. Например, ещё в 1950-х годах такой Совиньон Блан выпустил Пьер Дюбурдьё, отец Жана, на своём хозяйстве Chateau Doisy-Daene. Уже тогда он продемонстрировал, что данный сорт на известняковых почвах всё-таки может давать примечательные и комплексные белые вина.

Но именно метод Дени Дюбурдьё породил новое поколение сухих вин из Сотерна. Первым стало Chateau d’Yquem. Это хозяйство широко известно среди коллекционеров элитного алкоголя как единственное шато класса премьер гран крю в Бордо, специализирующее на белых винах. Сухой напиток для него изготовил лично Дени Дюбурдьё. Вино получило название Y de Chateau d’Yquem.

Успех Y de Chateau d’Yquem породил волну сухих вин, выпущенных производителями сотерна. Они даже назывались похоже – по первой букве названия шато: G de Chateau Guiraud, M de Chateau Malle, R de Chateau Rieussac…

В итоге популярность сухих вин из Сотерна даже вызвала разговоры о том, что специализацию аппелласьона пора бы уже изменить. Но сообщество производителей Бордо – слишком консервативно. Каким бы анахронизмом не были десертные сотерны, Сотерн – это всё ещё регион, где производятся сладкие напитки из бортритизированного винограда.

Однако корень проблемы крылся в том, что производители из Сотерна буквально нуждались в сухом вине. Десертные напитки из бортритизированного винограда невероятно сложны в изготовлении, выпускаются крайне лимитированными тиражами, но при этом становятся всё менее популярными на рынке. Ценителей сладкого вина очень мало, а вот поклонников освежающе-кислотных Совиньон Бланов с каждым днём всё больше.

О том, что производителям из Сотерна жизненно необходимо выпускать сухое вино, говорит даже стоимость земли в этом аппелласьоне. Если в начале 1990-х годов за гектар требовалось заплатить около 250 тысяч евро в пересчёте на современные цены, то сейчас – всего 35 тысяч евро. При том, что стоимость земли в остальных аппелласьонах только растёт.

Конечно, коллекционеры элитного алкоголя всё ещё называют Сотерн «великим» и «культовым». Да и я тоже. Но даже люди, которые называют Сотерн «великим», покупают не сладкое бортритизированное вино оттуда, а сухие освежающе-кислотные напитки. Регион начинает напоминать какого-нибудь великого актёра или спортсмена на пенсии: все им восхищаются, но сниматься в новых фильмах или играть в новых командах не зовут. А восхищение былыми достижениями очень плохо конвертируется в живую валюту.

На этом этапе у читателя может возникнуть вопрос – а почему бы тогда всем хозяйствам не начать выпускать сухое вино? Есть же Y de Chateau d’Yquem! Проблема кроется в консервативности (и заскорузлости) законодательства Бордо. Если производитель хочет указывать на этикетке AOC Sauternes, его первое вино должно быть сотерном – десертным, изготовленным из бортритизированного винограда. А если его первое вино хозяйства – сухое, то максимальная классификация, на которую шато может рассчитывать – AOC Bordeaux, на том же уровне, что и «бордобленд» из тетрапаков.

Некоторые производители даже предлагают отказаться от AOC Sauternes, включив его в состав AOC Graves. Идея может показаться здравой – однако стремление к трендам уничтожает историю и уникальный профиль. AOC Cerons уже успели переквалифицировать – и аппелласьон, некогда известный своими высококачественными сладкими винами, теперь практически не выпускает сладких вин.

Стоит ли отказываться от истории в угоду трендам? А стоит ли сохранять историю, но расплачиваться за это своими деньгами? Эти философские вопросы поднимаются в Бордо значительно чаще, чем того хотелось бы – и производителям, и потребителям, и коллекционерам элитного алкоголя.

Медок и Пойяк – два культовых аппелласьона Бордо, которые известны исключительно красными винами. Однако и там пытаются произвести белые.

Начну, как обычно, с истории. Самый древний документ, подтверждающий, что в Медоке выращивали белые сорта винограда и производили из них благородные напитки, датируется XVII веком. Это – учётная книга хозяйства Chateau Margaux. Согласно «дневнику», шато выращивало белые и красные сорта вперемешку, однако при уборке урожая разделяло их. Из белых готовили белое вино, из красных – красное.

К концу XIX века от этой странной практики отказались. Для белых сортов выделили отдельный виноградник – 11,8 гектаров к западу от шато. Участок был откровенно плохим – он страдал от заморозков, а летом не нагревался достаточно, чтобы красные сорта могли набраться силы. Однако для белых такой микроклимат был приемлемым.

Впрочем, хозяйству потребовалось время, чтобы научиться выращиванию винограда в таких условиях. Первое белое вино шато, Pavillon Blanc du Chateau Margaux, было представлено только в 1921 году. Релиз неожиданно для всех – вероятно, даже для самого производителя – снискал популярность, и количество хозяйств, выращивающих Совиньон Блан, начало расти в геометрической прогрессии. К 1940-м годам уже около 50% региона было засажено белыми сортами.

Но дальше популярность начала сходить на нет. Сегодня в Медоке только 20 шато выпускают белые вина, а суммарная площадь, засаженная Совиньон Бланом и Семильоном, составляет всего 100 гектаров. Из-за странной системы классификации, которая позволяет присвоить белым винам только категорию AOC Bordeaux, хозяйства разбивают посадки обычно на «неудачных» участках, за пределами собственных аппелласьонов.

Лидер Медока – это по-прежнему Chateau Margaux. За это стоит благодарить не только труд Дени Дюбурдьё, но и сам подход хозяйства к производству. По словам представителей шато, для изготовления Pavillon Blanc du Chateau Margaux используется только треть выращенного винограда – только лучшие микрокюве. Остальное утилизируется.

Помроль – тоже ещё один «классически красный» регион. Поэтому релиз первого белого вина из этого аппелласьона, Champs Libres du Chateau Lafleur, вызвал фурор в мире ценителей благородного напитка. Впрочем, после непродолжительных разбирательств все успокоились и облегчённо выдохнули. Champs Libres du Chateau Lafleur производится с крошечного виноградника во Фронсаке, разбитого на известняковых почвах. А они для Совиньон Блана и Семильона подходят намного лучше, чем привычный для Помроля Мерло.

Впрочем, через несколько лет мир ценителей благородного напитка вновь начал волноваться – владельцы Chateau Cheval Blanc тоже захотели производить белое вино. Однако это пока в планах. Виноградники ещё не засажены, так что культовое красное Бордо никуда не денется.

Рост популярности белого бордобленда (купажа Совиньон Блана и Семильона) привёл к тому, что многие производители из государств Нового Света начали копировать этот стиль. А это уже самое яркое и однозначное доказательство популярности.

Сразу стоит оговориться – австралийский бордобленд не копирует Бордо. Белое Бордо создано при участии австралийских виноделов! Поэтому бессмысленно обвинять «родителей» в копировании. Впрочем, австралийский бордобленд давно «себе на уме»: изготавливается в первую очередь в регионе Маргарет-Ривер, оценивается очень высоко, но продаётся исключительно на внутреннем рынке. Не то чтобы производители не хотели реализовать его за рубежом… Просто не совсем понятно, как именно это делать: покупатели ещё не привыкли к купажу Совиньон Блана и Семильона, зато любят классический Совиньон Блан в его чистом виде. В том числе австралийский.

С Новой Зеландией, известной своим Совиньон Бланом, ситуация ещё интереснее. Производители экспериментируют. Например, Te Mata выпускает интересное вино Cape Crest: 85% Совиньон Блана, остальные – Семильон и Совиньон Гри, выдержка в дубовой бочке. Чистый бордобленд с южным акцентом! Но продаётся как «Совиньон Блан» – а что, люди привыкли, что Новая Зеландия – это Совиньон Блан.

Ближе всех к классическому белому бордобленду подобрались производители из калифорнийской долины Напа. Это вообще не удивительно. Долина Напа – это почти Бордо, только в США. Однако пока местные виноделы (и потребители) захвачены Каберне Совиньоном, бьющим все рейтинги, так что выделять ценную землю под Совиньон Блан и Семильон не хочется.